Взлет и падение светского Тегерана. Что помешало Ирану, несмотря на все шансы, стать одной из стран западного типа

В октябре 1971 года знаменитый парижский ресторан Maxim’s закрылся на две недели. Он получил небывалый заказ — накормить гостей иранского шаха Мохаммеда Резы Пехлеви на празднике по случаю 2500‑летия Персидской империи.

Несмотря на секретность подготовки, в прессу просочились детали меню для приглашенных первых лиц дружественных Ирану государств. Газетные заголовки, посвященные надвигающимся торжествам, сообщали о жареных павлинах, фаршированном фуа-гра, муссе из раков, жареом ягненке с трюфелями, перепелиных яйцах, фаршированных иранской икрой. На десерт шеф-повара готовили инжир в глазури и малину.

«Это не вечеринка года, а вечеринка 25 веков» — так голливудский режиссёр Орсон Уэллс оценил приём у шаха, который прошел на фоне развалин Персеполя, древней столицы персидской империи — предтечи современного Ирана.

На тот момент Пехлеви уже 30 лет занимал шахский трон. «К концу ХХ века Иран должен войти в пятерку самых развитых индустриальных держав», — заявлял монарх. И у него были все основания для таких амбиций.

Нефтяные запасы и тесное сотрудничество с передовыми странами позволили Ирану стать одной из самых быстрорастущих экономик мира. Однако реформы Пехлеви с большим трудом приживались вне крупных городов. Суровые религиозные правила шиитского большинства населения страны стали причиной недовольства деятельностью шаха и пропагандируемого им западного образа жизни.

Поэтому всего через семь лет после банкетов в Персеполе, в 1979 году, империя Пехлеви пала. Ираном по сей день правят вдохновители той революции — аятоллы, лидеры мусульман-шиитов. А само государство представляет собой сплав ортодоксального ислама, современной науки, споспобной разработать ядерное оружие и агрессивной внешней политики Тегерана, стремящегося стать лидером всего региона.

Белая революция

S epid o Siah (Белое и чёрное) — так назывался популярный в 1970-х годах иранский журнал о кино. Мировые и отечественные звезды — как правило, женщины с непокрытой головой, глубоким декольте и в мини-юбках — диктовали со страниц издания повседневную моду и правила быта.

Для большинства жителей иранских городов это не было в диковинку. Сам Пехлеви воспитывался в элитной швейцарской школе-интернате Institut Le Rosey. Его первая жена, египетская принцесса Фавзия Фуад, внешне подражавшая голливудской звезде Вивьен Ли, выходила к фотографам в туалетах американских аристократок с оголенными плечами, как в легендарном фильме Унесенные ветром. Впрочем, она сбежала от мужа на родину в 1945‑м, заявив, что Тегеран — отсталый город, в отличие от современного Каира.

Всем своим предшественницам дала фору третья жена шаха — Фарах. В 1967‑м Пехлеви поменял ради неё конституцию и короновал Фарах как шахбану-императрицу — впервые со времен завоевания Персии арабами в VII веке. Через 10 лет после коронации мировые модные журналы поместили Фарах в топ-12 самых стильно одевающихся женщин планеты.

Какими бы пышными титулами ни осыпал шах свою жену, по сути, Иран мало в чем походил на империю. За месяц до восхождения Пехлеви на престол, в августе 1941 года, американские, британские и советские войска оккупировали Иран, чтобы страна не досталась Третьему рейху. Затем Пехлеви пришлось долгие годы лавировать между мировыми игроками, спасая государство от превращения в колонию. Лишь в 1950‑х, подмяв под себя внутренних противников, шах добился полноты власти в Иране.

Страна обладала богатыми месторождениями нефти, и шах, не имея достаточно местных трудовых резервов для её добычи и переработки, заключил выгодные контракты с такими мировыми гигантами отрасли, как British Petroleum и Standard Oil. Половина чистой прибыли от этого сотрудничества доставалась Ирану. И это был успех, ведь в первые годы правления молодого шаха страна получала лишь 15% дохода от добычи из её недр.

Пехлеви не­уклонно ориентировался на Запад. При нём в Тегеране поселились филиалы немецкого автомобильного концерна BMW и голливудской киностудии Paramount Pictures. При помощи европейских консультантов иранцы создавали собственный автопром, лидером продаж которого стал легковой автомобиль Пейкан. Город Карадж на севере страны стал одним из мировых фармацевтических центров. Появились заводы, завалившие местные магазины собственной бытовой техникой.

День рождения шаха — 26 ок­тября — был объявлен национальным праздником. По улицам городов шли демонстрации под стать первомайским в СССР. А студенты и школьники несли транспаранты, возвещавшие об успехах Белой революции — такое название в Иране получили реформы Пехлеви.

Несмотря на показную успешность, на самом деле модернизация страны проходила трудно. Начиная с 1963 года бойцы корпусов грамотности и здравоохранения отправлялись в отдаленные уголки страны учить и лечить сооте­чественников. Тогда две трети иранцев были безграмотны, и даже в самом Тегеране каждый третий не умел читать.

Сложнее всего проходила земельная реформа, вызвавшая серьёзные протесты. «Уничтожить феодализм!» — провозгласил шах и национализировал все пастбища, раздав их безземельным иранцам. В первую очередь эти изменения ударили по таким народам, как бахтиары и кашкайцы: они издревле занимались кочевым скотоводством на пастбищах местных ханов и в один день круто менять свои устои были не готовы.

Реформы взбесили и шиитских лидеров Ирана. Ведь духовенство не только лишались своих земель, но и теряло влияние на верующих.

Предвидя это, шах за несколько лет до Белой революции создал при помощи американского ЦРУ и израильского Моссада министерство безопасности — САВАК. В штате этой спецслужбы, как пишет американский исследователь Эндрю Купер, состояло 4 тыс. агентов и целая армия осведомителей.

САВАК отвечал за цензуру в стране и жестко преследовал несогласных с политикой Пехлеви. В 1963‑м спецслужба арестовала, а затем выслала из страны аятоллу Рухоллу Хомейни, лидера шиитов из Кума, призывавшего к свержению шаха.

В 1970‑м Хомейни отозвался на своё изгнание книгой Исламское государство. Аятолла убеждал, что законы ислама (шариат) — единственно возможные основы справедливого государства.

Трактат изгнанника постепенно завоевывал все большую популярность в стране, хотя прозападная часть иранского общества подняла его на смех. Так, актёр Ферейдун Фаррохзад в своём телешоу шутливо объяснял, что шариат возник во времена, далёкие от электричества и канализации. И кроме духовных законов там есть бытовые инструкции о том, каким пальцем прижимать язык, чтобы после еды вызвать отрыжку, а каким пользоваться после посещения уборной.

По разным данным, позитивно восприняли реформы Пехлеви лишь 10% иранцев. В их число вошли те, кто смогли получить образование, нередко зарубежное, хорошую работу и проживали в больших городах. Между подобными «детьми прогресса» и основной массой соотечественников начала расти пропасть.

Все флаги в гости

М ежду тем Пехлеви решил с помпой отпраздновать 2500‑летие Персии. Сначала планировалось осветить годовщину на научных конференциях и в медиа. Но в 1969 году Тегеран посетил министр иностранных дел Великобритании Майкл Стюарт. Амир Ховейда, глава правительства Ирана, показал ему развалины Персеполя в 48 км от города Шираза. Во время экскурсии дипломат блестнул знанием иранской истории. Словно читая учебник, он восхищался основателем империи Киром и его продолжателями царями Дарием и Ксерксом, чьи войска дошли до Греции. «Мне кажется, ваш нынешний правитель обладает качествами всех этих трёх могущественных царей», — заключил гость.

Комплимент Стюарта передали шаху. Он это запомнил и через год решил показать всему миру, что современный Иран — преемник древних завоевателей.

Подробности подготовки и проведения грандиозного юбилея через много лет описал один из его организаторов Абдолреза Ансари, занимавший различные посты в иранском правительстве.

По словам Ансари, министр по делам двора шаха Асадалла Алам вышел на французскую компанию Jansen, единственную на то время в мире, которая выполняла дизайн интерьеров под любую историческую эпоху любых стран и народов. Её глава Пьер Дельбе тут же послал своих менеджеров в Тегеран. Там представители Jansen предложили взять за основу будущего праздника двухнедельные пиршества в долине Золотой парчи летом 1520 года. Их устроил французский король Франциск I для английского монарха Генриха VIII неподалеку от порта Кале в надежде на выгодный союз двух держав. Французы тогда за короткое время выстроили для британского гостя настоящий дворец, укрыв его деревянные стены шитыми золотом тканями и гобеленами, а резиденцию окружали 2,8 тыс. роскошных палаток для свиты гостя.

Как только слухи о готовящемся грандиозном празднике просочились в прессу, посольства Ирана по всему миру засыпали расспросами. В ответ шах решил щедро расширить число приглашенных на юбилей лидеров стран с 30 до 69. Причём каждого гостя могли сопровождать до пяти спутников.

Полгода иранская военная авиация по первому требованию отправляла самолёты из Шираза в Париж. Оттуда кроме стройматериалов Jansen доставлялись итальянские портьеры и шторы, хрусталь Baccarat и эксклюзивный фарфор от Limoges с гербом Пехлеви, постельное белье Porthault от дома Dior. Там же заказали 5 тыс. бутылок Château Lafite-Rothschild 1945 года.

Весь Иран взялся за работу. По рисункам историков были построены копии древних персидских кораблей для праздничного шоу. Воссозданы тысячи костюмов солдат времен Кира для тожественного шествия. Реконструировали медные трубы эпохи древней династии Ахеменидов, которые впервые за 25 веков должны были впечатлять гостей.

Министерство культуры собрало лучших ткачей города Исфахана, и те сутками напролет создавали шелковые полотна с портретами званых гостей. «Это была прекрасная идея, поскольку она возродила практически вымершее искусство», — писал впоследствии Ансари.

Но была ещё одна серьёзная проб­лема: разрушенный Персеполь окружала пустыня, кишащая ядовитыми представителями местной фауны. Целой армии серпентологов пришлось перед приездом гостей очищать территорию в 30 кв. км от змей и членистоногих. А специалисты Института вакцины из Караджа ещё и продезинфицировали местность.

«Я никогда не забуду вид этих банок со змеями, скорпионами и ящерицами, — вспоминал Ансари. — Во время одной из моих инспекционных поездок команда зоологов собрала сотни неизвестных видов, которые хранились в больших фургонах. В некотором смысле мы невольно помогли провести научные исследования».

Очень скоро у развалин Персеполя вырос городок из 50 сборных палаток, расположенных вокруг большого фонтана и двух огромных залов под тентами для шахского приёма и банкета. Каждому прибывшему на торжества главе государства отвели квартиру-шатер с гостиной, двумя спальнями и двумя ванными комнатами, а также служебное помещение с электроплитой и гладильной доской для окружения гостя.

Впрочем, далеко не все государства согласились прислать в Иран своих главных лидеров. В последний момент визит отменила королева Великобритании Елизавета II — её отговорили спецслужбы, так как торжества могли оказаться «недостойными и небезопасными». Вместо себя она послала принца-консорта Филиппа и дочь, принцессу Анну. Приглашенного главу Белого дома Ричарда Никсона подменил вице-президент США Спиро Агню, французского лидера Жоржа Помпиду — премьер Жак Шабан-Дельма, а от СССР на праздник прибыл глава Верховного совета Николай Подгорный.

Зато собственными персонами перед шахом предстали монархи Дании, Бельгии, Норвегии, Саудовской Аравии, Непала и родственники всех королевских домов Европы и Азии. Их и других гостей из аэропорта Шираза до палаточного городка доставляли 250 красных лимузинов Mercedes-Benz.

Само действо прошло безу­пречно. Сбой случился только по окончании ночного светового шоу, посвященного истории Персеполя. Диспетчер, отвечавший за электричество, застыл, изум­ленный увиденным, и гости на несколько минут оказались в полной темноте. А внезапный взрыв первого фейерверка некоторые приняли за теракт.

Впрочем, меры безопасности были на должном уровне. Накануне праздника САВАК арестовал около 2 тыс. активных сторонников Хомейни и даже тех, кого лишь подозревали в организации возможных протестов. А в самом Персеполе переодетые в исторические костюмы охранники несли круглосуточный караул.

Сладкое послевкусие

П о подсчетам Ансари, расходы на праздник составили $ 22 млн. Противники шаха называли суммы от $ 200 млн до $ 2 млрд.

Возможно, даже такие затраты не вызвали бы возмущения, если бы Пехлеви не проявил обычного высокомерия. Вскоре после праздника один из западных журналистов попросил прокомментировать астрономические цифры. «В любом случае Ирану наплевать», — отмахнулся шах.

«Знаете ли вы, что французское правительство потратило $ 200 млн на 200‑летие падения Бастилии [в 1989 году]? — говорил Ансари, будучи уже в эмиграции, в интервью Iranian.com. — А как насчет сотен миллионов долларов, потраченных на гробницу покойного аятоллы Хомейни?»

Перед праздником в Персеполе шах, по словам Ансари, прислушался к его идее построить в бедных сельских районах 2,5 тыс. школ. Причём было сделано даже больше: состоятельные иранцы по зову монарха сбросились по $ 4 тыс. с тем, чтобы каждое новое учебное заведение носило их имена. В первый день праздника в стране открыли сразу 3,2 тыс. школ, 110 тыс. детей сели за парты.

В тот момент Пехлеви чувствовал себя уверенным как никогда. Через несколько недель после праздника, когда британцы вывели свой военный флот из Персидского залива, войска шаха заняли три острова в Ормузском проливе, на которые претендовали Объединенные Арабские Эмираты.

Вскоре Иран посетил президент США Никсон и дал шаху карт-бланш на любую помощь в технологиях и оружии. Пехлеви тогда не стеснялся заявлять, что к концу 1970‑х его страна должна иметь третью по мощи армию в мире.

В 1974‑м он добился, чтобы страны — экспортеры нефти (члены ОПЕК) в четыре раза подняли цены на этот ресурс. По некоторым данным, прибыль Ирана от продажи нефти выросла с $ 2,5 млрд до $ 18 млрд.

Чёрная пятница

Д о сих пор неясно, что стало причиной рокового пожара в кинотеатре Rex в Абадане 19 августа 1978 года. Зрители пришли смотреть фильм Олень иранского режиссёра Масуда Кимиаи. Лента вышла на экраны за четыре года до этого, но по‑прежнему собирала полные залы. Ведь это была драма о двух друзьях, которые не смогли найти себя в быстро развивающемся обществе, из‑за чего один стал наркоманом, другой — грабителем банков. И многие иранцы была близка судьба героев.

Во время сеанса четверо местных активистов, преследуемых отрядом САВАК, забежали в зрительный зал и заблокировали дверь. По официальной версии, именно они устроили пожар с тем, чтобы вызвать панику и смешаться с толпой. Но народ, ненавидевший спецслужбу, за чистую монету принял обратную версию — поджог устроили бойцы госбезопасности в стремлении выкурить активистов.

Пожар унес жизни без малого 500 человек. Трагедия потрясла Иран, а шах вместо сочувствия ввел военное положение, запретив любые демонстрации. Однако в пятницу 8 сентября жители Тегерана вышли на улицы с лозунгами против САВАК и шаха. Разгон демонстрации закончился гибелью 87 человек. Протестующие насчитали более тысячи жертв потребовали вернуть в страну Хомейни.

Шах, которому приходилось решать не один такой конфликт, просто поменял правительство и вручил портфель премьера оппозиционному Шапуру Бахтияру. А тот добился, чтобы монарх позволил опальному Хомейни вернуться.

От этого протесты только усилились. А поскольку аятолла призвал отомстить за недавних мучеников, в стране поднялась волна самосудов.

В январе 1979‑го шах со своей стильной шахбану покинул Иран. «Мы отправляемся в египетский Асуан, мне надо подлечиться», — заявил перед вылетом Пехлеви.

В страну он больше не вернулся — в следующем году шах умер от рака.

Так светской власти в стране пришел конец. А Хомейни избрали пожизненным верховным лидером страны. С тех пор аятолла и его преемники являются главно­командующими, а также определяют кадровый состав всех ветвей власти — эти права закреплены за ними в конституции. За новые порядки в стране 1979‑м за это проголосовали 95% иранцев. Среди них были женщины, против избирательного права которых жестко выступал Хомейни.

Но когда вскоре вышел указ о возвращении старого исламского дресс-кода для женского населения, иранки вышли на улицы уже с протестами против решений аятоллы. Закончилось это ничем. И теперь каждую жительницу страны можеть арестовать полиция нравов за недостаточно длинный халат или слишком светлый платок на голове.

Этот материал опубликован в № 2 журнала НВ от 23 января 2019 года

Источник: “https://nv.ua/world/countries/pochemu-iran-ne-stal-stranoy-zapadnogo-tipa-istoriya-foto-50066034.html”