«У жизни чувства комфортной меры нет…» Из Парижа — в Одессу

Кстати, свои литературные опыты она начинала именно со стихов…

Когда мы познакомились в девяностых в Одессе с Леночкой и её сестрой–близняшкой Яной, они пели эстрадные песни на всех языках, включая идиш, и выступали в качестве дуэта «Сёстры Таль». Их любила публика, но тогда Одесса не представляла особой перспективы для артиста эстрады, как, впрочем, и сейчас. Теперь Яна с семьёй живёт в Лос-Анджелесе, а Лена — в Париже, но современные технологии позволяют этим двум умницам и красавицам оставаться неразлучными. Фантастические истории для детского чтения выходили из–под Леночкиного пера, а в нынешнем сборнике «Проза парижской жизни» всё правда, всё не выдумано, а прожито, прожито именно так ярко, красиво, наполненно, как может только Лена. И мне приятно, что о жизни одесской она не забывает и в Париже:

«Ах, как в Одессе подавали кофе! В Пассаже подавали "Бристоль" в крохотных чашечках, с заиндевевшими стопочками ледяной воды и шоколадками. На Екатерининской — с деревянным резным ящичком, в котором блистали похожие на самоцветы крупные кристаллы сахара: розовые, золотистые и цвета белых ночей. На Преображенской юный бармен, краснея и запинаясь, объяснял мне, что их кофе, который "хозяин" привозит бог весть откуда, познал все перипетии, выпавшие на его долю во время путешествия по пищеварительному тракту обезьян из джунглей Амазонки, поэтому у окончательного продукта такой вкус. Мягкий. А кофе на Греческой, который выносили вместе с ларчиком, где, краснея и стесняясь, лежал счёт…»

Я уже не помню таких подробностей, меня лучше спрашивать, какой кофе в «Пассаже» пьют сейчас, так вот: сейчас там открыта очаровательная французская кофейня, названная в честь кондитера месье Пьера, одного из первых предпринимателей старой Одессы. Кофе тут отменный, но дело даже не в нём. Не знаю, что там готовил месье Пьер, но воздушные печенье макарон из миндальной муки по авторским рецептам шефа Ярославы здесь — лучшие в Одессе, и Парижу есть чему поучиться. Поэтому, мечтая о презентации «Прозы парижской жизни» во Всемирном клубе одесситов (а где же ещё?), я предвкушала, какие глаза будут у Лены, когда она увидит все варианты, от «лаванда–голубика» и «лайм–мята» до «бейлис» и «просекко»… Она таки приехала на презентацию, пошла со мной на кофе, выбрала «бейлис» и пришла в восторг!

В Одессе у Лены не было времени грустить, а в Париже такое случается: «Я уже давно вышла из кабинета психолога и бреду по знакомым улицам, которые выгибаются, как красотки прошлого века перед фотографом… Отсутствие желаний — какая свобода! А разве не свободы мы все так желаем, спросите вы меня? Свободы, любви, богатства… И я, так часто полная надежд, желаний, целей и мечтаний, я говорю вам оттуда, где тёмным углом сходятся все стены мира, где этого нет, — ни грёз, ни целей, ни желаний — большинство из нас на самом деле желают только одного: комфорта. И всё то, что перечислено выше, — свобода, любовь, богатство — желается обычно в той мере, в которой было бы комфортно, не больше. Никто не желает любви, которая перевернёт душу и жизнь и потребует жертв; свободы, которая подвергнет жизнь опасности; богатства, которое развратит и разрушит. Все хотят всего в меру, в комфортную меру. Но у жизни чувства комфортной меры нет…»

Если вы думаете, что супруг, университетский профессор, стимулирует её тягу к познанию, то совершенно точно так же Лена стимулирует и его мозговую деятельность. Потому что с ней невероятно интересно беседовать, гуляя по замкам Луары, римскому гетто или парижским музеям. Она способна прочесть лекцию в самых неожиданных местах, даже в роддоме…

«Мы были одни — он, я и первые схватки — и я читала ему стихи: Пушкина, Лермонтова, Ахматову, Пастернака, Маяковского, Есенина. Схватки эти, несильные и неравномерные, длились очень долго, поэтому я успела рассказать ему всё, что знала о русской поэзии, об истории европейского театра, о короле Артуре, о войне Алой и Белой Розы, о кельтах, о храмовниках, о причине развала Римской империи, о религиозных войнах во Франции, об истории семейства Медичи и ещё о чём–то, пока не пришла медсестра. Она была стара, она была добра. Она взяла меня за руку и сказала: "Я знаю, поверь мне, я всё знаю. Но тебе нужно родить сегодня, понимаешь? Так лучше для ребёнка и для тебя тоже". Я замолчала и кивнула. Она махнула рукой, и в комнату вошли врачи, вошли медсёстры, вошли приборы и инструменты…»

Наряду с воспитанием уже двух юных парижанок Лена занимается написанием книг (к слову, «Проза парижской жизни — её первая книга на русском языке, до этого были книги на английском, фантастические истории для детей), состоит в русском литературном клубе «Белый Феникс» и сотрудничает с благотворительным фондом «Корпорация монстров» (средства от продажи сборника будут переданы туда). Символично, что первая презентация книги состоялась в Одессе, в январе пройдёт парижская презентация, а в феврале — хьюстонская. По просьбе собравшихся в зале ВКО гостей Леночка «тряхнула стариной», спев песню на идиш о старом раввине, который учит малышей азбуке. Её дети говорят на французском, английском и русском и обижаются, что мама не взяла их с собой на презентацию в Одессу. Но ещё представится случай.